Вниз по кроличьей норе[СИ] - Дарья Лунина

— Старость не радость, — тихо проворчал Бобби.

Смотря на небольшой отряд юнцов, который, по мнению Роланда, мог пригодиться в случае нападения на «Таверну», Кот в сапогах невольно вспомнил свою молодость. Когда–то он с легкостью мог перепрыгнуть через огромную изгородь, убить больше десятка врагов за раз, выпить спиртного чуть ли не всю бочку, и ни капельки при этом не опьянев.

Бобби до сих пор помнил все свои подвиги, награды, помнил, как узнавали его на улице, с какой радостью открывали перед ним двери.

— Такое не забывается.

Он всегда верно и предано служил своему Королю.

Вильям. Когда–то Кот в сапогах помог ему спасти «Теплый свет» от Людоеда и получить корону. Он был счастлив, что радушный паренек из небогатой семьи нашел свое место в этом мире.

Вильям был отличным Королем.

— Ты бы точно подсказал, что делать, — Бобби качнулся в кресле–качалке. — Это за тебя. — И чокнувшись с воображаемым собеседником, сделал пару глотков настойки.

Он каждый день видел, как Вильям взрослел, как правил, отдавал приказы. Как воевал и с какой любовью помогал тем, кому требовалась помощь. С таким Королем все проблемы казались по плечу.

Но вот после смерти Вильяма внутри Кота будто что–то щелкнуло, он стал более серьезным, более выдержанным и старался не выдавать свои эмоции. Как будто вмиг все перечеркнули… И если бы не Элен, которая всегда была рядом и поддерживала его, как могла, и Джо с шумной троицей, которых приходилось вытаскивать каждый раз из неприятностей, от Кота в сапогах давно бы ничего не осталось.

— Тяжело терять хороших людей, тем более, если эти люди — твои друзья, — опять пара глотков.

И Бобби никогда никому не расскажет и тем более не покажет, как волнуется за вечно ищущую приключений дочь, за Марка, тщательно скрывавшего за улыбкой свои настоящие чувства. За легковесного, но верного Дина, за Блэйка, так преданно любящего Алису.

— Мы еще повоюем.

— М–м–мфх… — прохрипела Принцесса, пытаясь пошевелиться. — Агхр. — И сразу же застонала от боли во всем теле.

— Принцесса? С тобой все в порядке?

О Рэйчел кто–то еще беспокоится?

— Принцесса? — уже более настойчиво. — Принцесса!

Кое–как разлепив глаза, девушка поморщилась от яркого света. Лампы. Много ламп. Где же она?

— А-а! — вскрикнула Рэйчел. Боль не отступала, наоборот, с каждой секундой становилась все более и более невыносимой.

— Принцесса…

Перед глазами девушки все плыло, но она смогла разглядеть знакомые черты человека, который так настойчиво ее звал. Себ. Это был Себ. И он живой. Пока живой…

— Все хорошо, — Рэйчел попыталась улыбнуться, чтобы приободрить юношу. — Мне всего–то надо минут пять, не больше, на восстановление. А потом я освобожу тебя, себя… То есть себя, а потом тебя…

— Отсюда не так просто выбраться, — всхлип. — Я пытался. Честно, пытался. Много раз пытался!

«Помоги! Помоги ему!» — Как гром средь ясного неба прозвенел голос в голове Принцессы.

И этого хватило, чтобы окончательно прийти в себя.

— Ничего не бойся. Я что–нибудь сейчас придумаю.

Рейчел огляделась по сторонам. Небольшое помещение, куда их засунули, было отделано кованым железом, на котором «красовались» небольшие золотые руны. Несколько из них Принцесса узнала сразу. Эмту, та, что прямо над головой Себа — с ее помощью блокируется магия. Та, что в углу, около двери, Эрастас, создает подобие барьера, который не дает тебя обнаружить. А та, что на левой стене под потолком, Михака, вызывает миражи. Остальные же руны девушка никак не могла вспомнить, хотя когда–то их точно где–то видела.

— Вот же, — чертыхнулась Рэйчел. — Королева не промах.

Дверь в помещение с гулким шумом открылась. На пороге стояла Королева в черном нарядном платье, как будто собиралась на бал.

— Моя дорогая и горячо любимая Рэйчел, — она наигранно покачала головой. — Если бы ты не решила помогать кучке жалких людишек, так тщетно пытавшихся отыскать Алису и сделать прекрасным не только это королевство, но и другие, возможно, тебя бы здесь не было.

— Катись к Низшим Богам! — выплюнула Принцесса. — Мне не нужны от тебя одолжения!

— Ох, как же грубо, — Королева рассмеялась. — Но такой ты нравишься мне больше, чем той, которая называла меня маменькой, делала невинные глазки и постоянно бегала за мной. Сейчас ты прямо олицетворение своего отца. Он, кстати, тоже перед своей смертью себя показал.

— Не трогай моего отца!

— Смотри не захлебнись слюной, деточка, — сощурила глаза Королева. — И если вдруг надумала меня убить, то опоздала. Скоро вас не станет, а я буду далеко отсюда, — и поморщилась, — Вильям был сентиментальным и таким влюбчивым, что делало его уж больно болтливым. И именно эта болтливость и привела его к смерти.

— Он был хорошим человеком! Зачем ты убила его? — Рэйчел со всей злости дернула оковы, державшие ее руки. — Зачем выдала все за несчастный случай?

— Себ, — обратилась Королева к юноше, игнорируя Принцессу. — Вот мне интересно, кого ты видишь перед собой?

— Что? — по лицу юноши было заметно его замешательство. — Это Принцесса…

— И все? — улыбнулась женщина. — Больше ничего? Ну, напряги свой маленький мозг. Давай, вспомни. Ну же!

— Не надо! — девушка без труда поняла, к чему сведется весь этот разговор. — Зачем тебе все это?

— Он должен знать. — Глаза Королевы сверкнули. — Все знать. К тому же, вроде он совершеннолетний. — И обратилась опять к Себу. — Ведь так?

— Ну, как бы да, — замялся юноша. — Принцесса…

— Себ, не ведись на ее провокации! Мы сейчас в таком положении, что она будет крутить нами так, как ей хочется! Даже врать! — воскликнула Рэйчел. — Просто не верь ей!

— Не верить? — Брови Королевы полезли вверх, и она расхохоталась. — Юноша, хотелось бы тебе вспомнить то, что заставили тебя забыть?

— Принцесса, о чем это она? Что я должен вспомнить?

— Себ, не…

— Тихо! — гаркнула Анна. — Принцесса скрывает настоящую версию того, что произошло с твоими родственниками. Ведь так, Рэйчел?

— Что?! — воскликнул Себ.

— Я… Я…

А что могла сказать Рэйчел парнишке, который смотрит на нее с надеждой, что Королева все же врет? Соврать, как делали все, кто был приближен к нему? Ведь Себ всю жизнь только и делает, что живет во лжи! Да и поверит ли он ей, если она скажет ему, что, так же как и он, ничего не помнила когда–то?

— Ну, раз Принцесса не в состоянии рассказать, — Королева вплотную подошла к юноше. — Я это сделаю сама. — И положила ладонь на его грудь. — Миарас михата шиана хиа!

И все помещение озарило бледно–голубое свечение.

— Бобби? Может, все–таки поешь? — обеспокоенно поинтересовалась Элен. — С отъездом ребят ты только и делаешь, что сидишь тут, на веранде.

— Я не голоден, — мужчина сделал глоток настойки.

— Если так и будешь продолжать пить эту гадость, ненароком сопьешься.

— Элен, я никогда тебя не спрашивал… — Бобби так и не договорил, его уши уловили приближающие шаги.

— Что–то не так?

— Кто–то идет, — с этими словами мужчина сорвался с кресла. — Иди в дом. — И обратился к солдатам: — Парни, будьте наготове, к нам кто–то приближается.

— Ты меня пугаешь, — прошептала Элен и скрылась в доме.

— Я сам себя порой боюсь, — промолвил Кот в такт жене.

Когда чего–то выжидаешь, врага или друга, а может зверя или птицу, с мушкетом наготове, время как будто замедляется, и ты начинаешь видеть вещи, на которые раньше никогда бы не обратил внимание. Желто–красная бабочка, порхающая над цветком, чуть дальше от нее из норы виден нос крота, а около одного из солдат притаилась в траве лягушка.

Но хуже всего, когда в такие минуты в голову лезут воспоминания о прошлом, о тех, кого когда–то называл друзьями, товарищами по оружию, и которых унесла из жизни война. Бобби невольно вспоминал их лица; когда–то давно, хотя кажется, что это происходило вчера, он сидел, разговаривал, смеялся и о чем–то спорил с ними.

Сколько еще должно уйти родных, близких и друзей из жизни, чтобы в Стране Чудес наступило долгожданное перемирие?

Хруст сломанной ветки прервал поток мыслей Кота в сапогах. Наверное, он даже должен сказать за это ему спасибо. Неизвестно, какие еще мысли могли поселиться в голове. Сейчас нельзя расслабляться, нельзя ворошить прошлое. Надо жить настоящим и думать о будущем. А повспоминать можно будет уже после того, как Страна Чудес избавится от женщины, которая так долго мучила народ, которая считала себя чуть ли не Богом.

— Кто здесь? — Бобби сделал предупредительный выстрел.

Трезвым умом он понимал: враг бы не стал допускать промах с веткой, это явно были свои. Но паранойя, заработанная им из–за ситуации в Стране, не давала расслабиться и вздохнуть спокойно, а наоборот рисовала в голове самую ужасную картину происходящего. Отвлекающий маневр, чтобы Бобби и небольшой отряд приняли их за своих. Пока он держался именно этой версии. Все же если бы это был Марк или Дин, а может быть Джо с Рокком, они бы не стали прятать свой запах, не стали бы подходить с подветренной стороны.